- Главное, Мнение, Нефть

Куда санкции приведут ЛУКОЙЛ

Авторская колонка руководителя бизнес-отдела газеты «Коммерсантъ» Юрия Барсукова

Не секрет, что низкая фаза цикла — удачное время для приобретений активов в сырьевых отраслях. Пока конкуренты изнемогают под давлением низких цен, уже запущенных в лучшие времена дорогостоящих проектов и взятых под них кредитов, компания с сильным финансовым балансом может извлечь большую выгоду из кризиса в отрасли. Как свидетельствует даже недавняя история, в нефтяной индустрии мейджоры, как правило, выходили из кризисов более крупными компаниями, чем входили в него. Так, Shell стал с отрывом крупнейшим игроком на рынке сжиженного газа после того, как купила британскую BG за $70 млрд — сделка была закрыта в январе 2016 года при ценах на нефть около $30 за баррель.

Из российских нефтегазовых компаний в лучшей позиции для покупок находится ЛУКОЙЛ, который сохраняет сильную EBITDA, несмотря на падение нефтяных цен, и имеет беспрецедентный для этой отрасли практически нулевой показатель чистого долга. Компания уже давно ограничена в крупных проектах на территории России и поэтому ищет применение своим капиталам за рубежом. Так, в последние пару лет ЛУКОЙЛ активно покупает доли в проектах в Западной Африке, предпочитая уже разработанные активы с низкими геологическими рисками. В июле компания нацелилась на долю в 40% в шельфовом проекте в Сенегале RSSD, принадлежающую Cairn Energy, и готова была заплатить $300 млн, но сделка сорвалась.

Дело в том, что, согласно принятым в 2017 году санкциям США (законопроект CATSA), рестрикции могут коснуться любого глубоководного шельфового проекта, в котором доля российского капитала превышает 33%. Опасаясь потенциальных санкций, оператор проекта RSSD — австралийская Woodside — воспользовалась своим преимущественным правом выкупа и приобрела долю Cairn Energy, оставив ЛУКОЙЛ за бортом. Это первый случай, когда санкции США прямо и непосредственно повлияли на закрытие зарубежной сделки российскими нефтегазовыми компаниями. В других случаях — например, при попытке «Газпрома» получить 38,5% в активах OMV на шельфе Норвегии в 2015 году — сделки затягивались из-за согласований с регуляторами, что формально не было связано с соблюдением санкций.

Таким образом, санкции на деле показали способность вытеснять российские инвестиции с международного рынка даже в нефтегазовой отрасли, делая их «токсичными». Для большинства крупных российских игроков — а это в основном государственные компании — это не такая большая проблема, поскольку у них есть масштабные проекты внутри РФ, которые позволяют им наиболее полно использовать естественные конкурентные преимущества. Но для такой компании как ЛУКОЙЛ — недостаточно близкой к власти, чтобы получить новые крупные активы внутри страны, и недостаточно международной для того, чтобы не считаться российской — санкции создают двойной вызов. Станет ли ответом на него смена направления инвестиций — например, в «зеленые» технологии, как уже делают многие западные мейджоры? Это был бы сильный ход и важный пример для других российских энергетических компаний, которые до сих пор фактически игнорируют долгосрочную угрозу своему бизнесу, связанную с энергетическим переходом.

Все тексты автора — Анна Клишина

Анна Клишина окончила факультет Международной журналистики МГИМО, а затем работала нефтегазовым обозревателем в газете «Коммерсантъ» и редакторов в международном ценовом агентстве Argus Media.
Анна Клишина

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *