Заведующий бизнес-отделом газеты «Коммерсантъ» Юрий Барсуков о том, почему совмещенный завод по переработке газа и его сжижению на Балтике все же будет построен
«Газпром» и сжиженный газ – две вещи несовместные. Именно в таком выводе моих собеседников укрепило последнее решение «Газпрома» переделать «Балтийский СПГ» в мегапроект по переработке газа, отказавшись при этом от партнерства с Shell и заменив крупнейшего в мире игрока на рынке СПГ «Русгаздобычей» Артема Оболенского. В самом деле, эта история – лишь крайнее звено цепи, начало которой лежит еще в 1990-х годах, когда «Газпром» отказался от строительства СПГ-завода на базе Харасавейского месторождения на Ямале, решив отправить этот газ в трубу.
Прошло всего 20 лет, и вот в этом году «Газпром» начал освоение Харасавея, намереваясь дать старт промышленной добыче в 2023 году. После Харасавейского проекта были еще, как минимум, Штокман и «Владивосток СПГ», закончившиеся также ничем. По проекту во Владивостоке даже было принято «окончательное инвестиционное решение» (правда, при отсутствии окончательной структуры акционеров и подписанных долгосрочных контрактов), что не помешало этой истории кануть в лету. «Балтийский СПГ» пошел по тому же пути, и теперь проект ждет долгое мучительное угасание перед закрытием — таков общий глас в отрасли.
Действительно, факты явно свидетельствуют, что у «Газпрома» с СПГ мало что получается. Причина этого, на мой взгляд, в том, что СПГ для компании – не только не основной, но и «вражеский» бизнес.
Рынок сжиженного газа ассоциируется у менеджеров «Газпрома» с основными конкурентами, что сформировало любопытную идеологию о «премиальности» СПГ и его неконкурентоспособности с трубопроводным газом – по крайней мере, российским и, как минимум, в Европе. Такое видение мира неизбежно должно провоцировать у руководства «Газпрома» внутренний конфликт, когда речь идет о поставках собственного СПГ в Европу, как в случае с «Балтийским СПГ», для которого европейский рынок географически наиболее близкий. Идея о неконкурентоспособности сжиженного газа в последние месяцы также явно терпит поражение в столкновении с российским СПГ НОВАТЭКа, который вытесняет газ «Газпрома» с традиционных рынков северо-западной Европы, что воспринимается последним весьма болезненно.
Несмотря на все это, я рискну все же высказать мнение, что у нового Балтийского мегапроекта больше шансов на реализацию, чем кажется на первый взгляд — и чем было у других СПГ-проектов «Газпрома».
Ниже пять тезисов о том, почему совмещенный завод по переработке газа и его сжижению на Балтике все же будет построен — хотя едва ли в заявленный срок (2023–2024 годы) и наверняка не в рамках бюджета (более 700 млрд руб.)
Во-первых, Балтийский мегапроект создается не в обстановке конкуренции с развитием газотранспортной системы «Газпрома», как это происходило с другими проектами. «Владивосток СПГ», расширение «Сахалина-2», даже Штокман, где рассматривалась возможность подачи газа в «Северный поток» — все они являлись вариантом монетизации газа, где альтернативой была постройка экспортного газопровода (в первых двух случаях – в Китай). Строить газопроводы «Газпром» любит и в целом умеет делать это самостоятельно, тогда как сжижать газ компания не умеет и зависит в этом от иностранного партнера.
Напротив, Балтийский проект является, по сути, продолжением развития газотранспортной системы. Он предусматривает создание газоперерабатывающего завода мощностью 45 млрд кубометров в Усть-Луге, куда будет поставляться газ с высоким содержанием этана с месторождений Надым-Пур-Таза — прежде всего, с Уренгойского. У «Газпрома» большие планы по разработке ачимовских залежей Уренгойского месторождения, компания собирается добывать там не менее 40 млрд кубометров газа к 2025 году — если такой объем газа с высоким содержанием этана просто подать в центральный газотранспортный коридор, это затруднит работу компрессорных станций и сделает невозможным прием газа рядом потребителей. Значит, этот газ придется как-то смешивать с ямальским газом, чтобы «размазать» этан по системе — создание специализированного ГПЗ позволит этого избежать. Кроме того, переброска объемов с центрального газотранспортного коридора на северный соответствует многолетней стратегии «Газпрома» по снижению транзита через Украину. Компания в любом случае планировала сокращение мощностей в центральном коридоре, апеллируя к тому, что центр газодобычи неминуемо будет смещаться из Надым-Пур-Таза на север, на Ямал.
Во-вторых, в случае с Балтийским проектом у «Газпрома» уже есть определенный опыт – Амурский ГПЗ, который строится для подготовки газа к поставке на экспорт в Китай по газопроводу «Сила Сибири». Эти проекты по своему замыслу очень похожи, только вместо Китая газ с Балтийского проекта частично пойдет в Германию по «Северному потоку-2», а частично будет сжижен. Мощность заводов практически идентична – 45 млрд и 42 млрд кубометров соответственно. По словам моих источников, предполагается высокая степень унификации оборудования, а основную криогенную технологию может поставить немецкая Linde.
В-третьих, Балтийский завод в нынешней конфигурации – однозначно мегапроект и, вероятно, самый крупный объект в инвестпрограмме «Газпрома» в ближайшие годы. Причем это мегапроект, завязанный практически исключительно на экспортные поставки. Хотя в отрасли существует скептическое отношение относительно пристрастия «Газпрома» именно к таким проектам, нужно признать, что компания очень редко допускает по ним полные провалы. Вероятно, так можно сказать лишь про Штокман, однако здесь необходимо учитывать резкое изменение ситуации в США — как предполагалось, основном экспортном рынке — из-за сланцевой революции, на которое «Газпром» никак не мог повлиять. Другие мегапроекты последних 10 лет – Бованенково-Ухта, «Северный поток 1 и 2», «Турецкий поток», «Сила Сибири» — реализованы или движутся в целом в графике. К подобным проектам приковано внимание, в том числе, и руководства страны.
В-четвертых, «Газпрому» уже нельзя оставаться в стороне от тренда на развитие российской СПГ-индустрии, который был задан НОВАТЭКом.
Речь идет об участии не только в локализации СПГ-оборудования, но и в обсуждении технических стандартов, регулирования и нормативной базы. Без собственных СПГ-проектов «Газпром» будет выглядеть слабо в ходе этой дискуссии, что, как мне кажется, в компании прекрасно осознают. Учитывая проблемы с ресурсной базой для расширения завода «Сахалина-2», Балтийский проект выглядит имеющим наибольшие шансы на реализацию в обозримом будущем.
И, наконец, известие о назначении Кирилла Селезнева главой проектной компании Балтийского ГПЗ и СПГ, на мой взгляд, однозначно свидетельствует о важности этого проекта для руководства «Газпрома». Кирилл Селезнев более 20 лет, еще до прихода в «Газпром», был одним из наиболее близких к Алексею Миллеру членов его команды — нет никаких оснований полагать, что ситуация изменилась. Кроме того, у Кирилла Селезнева за 18 лет работы в «Газпроме», в том числе в ходе руководства «Газпром межрегионгазом», сформировался собственный весьма серьезный лоббистский ресурс. Безусловно, он не покинул бы «Газпром» ради того, чтобы возглавить компанию-пустышку.
Эти соображения заставляют меня думать, что Балтийский проект вполне может быть реализован. Его итоговая стоимость и экономическая эффективность — совершенно другой вопрос, на который на данный момент не может быть аргументированного однозначного ответа.
