Авторская колонка Юрия Барсукова, главы отдела бизнеса газеты «Коммерсантъ»
Трехсторонние переговоры о судьбе транзита российского газа через Украину после 2019 года отложены до конца сентября — таков главный итог недавней встречи министра энергетики Александра Новака и вице-президента Еврокомиссии Мароша Шефчовича. Александр Новак заявил, что российская сторона намерена дождаться формирования украинского правительства после внеочередных парламентских выборов, назначенных на 21 июля.
Нынешний состав Верховной Рады оппозиционно настроен по отношению к администрации нового украинского президента Владимира Зеленского, который пока публично не сформулировал своей позиции относительно того, какого результата Киев должен добиваться на трехсторонних переговорах по транзиту. Фактически, официальная позиция украинских властей по этому вопросу сейчас абсолютно неясна, известна лишь позиция руководства «Нафтогаза» о том, что нужен новый долгосрочный и крупный (минимум на 60 млрд кубометров в год) контракт на транзит по европейскому законодательству. Поскольку с этой позицией российская сторона уже хорошо знакома и считает ее неприемлемой, то и вести переговоры на ее основе избегает, тем более если есть шанс получить более конструктивных контрагентов. С этой точки зрения опасения коммерческого директора «Нафтогаза» Юрия Витренко относительно того, что Москва ожидает появления «переговорщиков, которые будут сдавать интересы Украины», выглядят вполне обоснованными.
Другой аспект отсрочки до конца сентября — в том, что на практике предметные переговоры в таком случае откладываются, как минимум, до ноября или даже на более долгий срок. Срок полномочий действующего состава Еврокомиссии и, в частности, Мароша Шефчовича, истекает 31 октября, при этом в конце сентября, скорее всего, уже будет известен его преемник. В подобной ситуации «двоевластия» и неопределенности сложно ожидать от представителя Еврокомиссии жестких шагов и давления как на Россию, так и в особенности на Украину (поскольку в последнем случае у Еврокомиссии явно больше рычагов) — а такое давление наверняка будет необходимо для достижения компромисса. Так что нас, видимо, ждут типичные для российско-украинских газовых отношений переговоры «на флажке», которые будут идти долгими декабрьскими и, возможно, даже январскими ночами.
В подобной ситуации создаётся впечатление, что у России более комфортная позиция, поскольку это единственная сторона, которая в процессе не будет менять переговорщиков и сможет разыгрывать свою партию без той неопределенности, с которой неминуемо столкнутся Украина и ЕС.
Учитывая непредсказуемость украинской политической повестки, даже глава «Нафтогаза» Андрей Коболев, команда которого солировала на всех предыдущих газовых переговорах с Россией начиная с 2014 года, не может чувствовать себя в полной безопасности, несмотря на продлённый недавно контракт.
Возможно, поэтому позиция России на данный момент вообще не подразумевает начала реальных переговоров по транзиту в том смысле, в котором это понимают Украина и ЕС, то есть является предельно жесткой. Глава «Газпрома» Алексей Миллер публично выдвинул три содержательных предложения — это не заключение нового, а продление нынешнего транзитного контракта после 2020 года (неизвестно, на какой срок), заключение мирового соглашения по текущим арбитражным спорам между «Газпромом» и «Нафтогазом» и снижение цены российского газа в рамках прямых поставок на Украину (которые не осуществляются с 2016 года) на 25% по сравнению с ценой, по которой «Нафтогаз» сейчас покупает газ в Европе.
Идея продлить транзитный контракт, на первый взгляд, выглядит абсурдной, ведь прямо сейчас «Газпром» добивается расторжения этого контракта в Стокгольмском арбитраже, считая его несправедливым. Причина этого понятна — в предыдущем арбитражном споре с Нафтогазом российской компании насчитали штраф именно по выполнению транзитного контракта на $4,6 млрд. Но на деле «Газпром» уже давно принял решение отказаться от Украины как от существенного транзитного маршрута, и компании лишь нужно время, чтобы реализовать необходимые для этого технические мероприятия, а именно достроить Северный поток-2 и Турецкий поток. Чтобы оба обходных газопровода заработали на полную мощность, «Газпрому», по собственным внутренним оценкам компании, нужен ещё год контракта с Украиной (то есть все будет готово к осени 2020 года), по оценке наиболее авторитетных экспертов (например, Симона Пирани из OIES) — примерно два года. Таким образом, «Газпром», предлагая продлить действующий контракт на транзит, пытается выиграть время, при этом возможные риски компенсируются небольшой длительностью контракта.
Очевидно, для «Нафтогаза» такой вариант невыгоден, поскольку минимизирует поступления от транзита в долгосрочной перспективе. Идея заключить мировое соглашение тем более невыгодна, поскольку подразумевает, что «Газпром» не будет платить украинской компании $2,6 млрд по решению Стокгольмского арбитража (совокупно по спорам по контрактам на поставку и транзит газа). Наконец, предоставление скидки в 25% представляет некоторый интерес, но с коммерческой точки зрения не может перевесить указанные выше факторы. Так, при средней цене газа на западной границе Украины в $200 за тыс. кубометров и объеме импорта в 15 млрд кубометров «Нафтогаз» сможет сэкономить на покупке российского газа $750 млн в год. На практике, однако, едва ли «Нафтогаз» будет покупать газ только в России из соображений диверсификации, к тому же импорт газа может быть меньше (так, в 2018 году он составил 10,8 млрд кубометров из-за тёплой зимы).
Ключевой вопрос, однако, заключается в том, сможет ли «Нафтогаз», учитывая неясность с тем, какую реальную поддержку он получит от Еврокомиссии и собственного правительства, жестко отстаивать необходимость заключения длительного транзитного контракта.
Судя по поведению «Газпрома», там считают, что украинская компания и власти Украины вынуждены будут пойти на уступки. В российской компании явно готовятся к тому, что контракт не будет продлён сразу, и в январе транзит может прерваться с соответствующими последствиями для европейских потребителей. «Газпром» собирается в этом году закачать в хранилища в Европе рекордные 11,4 млрд кубометров газа (это более 10% всех мощностей по хранению газа в Европе). Кроме того, компания готова продать Венгрии, которая наряду с Болгарией в наибольшей степени может пострадать от остановки транзита, в этом году дополнительно 2 млрд кубометров для закачки в хранилища.
Что касается Болгарии, то в «Газпроме» рассчитывают, что страна сможет уже с января получать газ по Турецкому потоку. Очевидно, что сейчас, когда существует первый Северный поток и в основном построен Турецкий поток, последствия прерывания транзита для Европы будут куда менее масштабными, чем в январе 209 года. Тем не менее, они могут стать достаточными для того, чтобы Европа оказала достаточное давление на Украину и заставила ее подписать «хоть что-нибудь», дав «Газпрому» время завершить обходные газопроводы.
ред. — Анна Клишина